22 августа 2022, 14:111457
1 комментарий
Союз архитекторов Петербурга разрабатывает положение, по которому любой застройщик при желании сможет провести собственный архитектурный конкурс для любого объекта. Об обязательности речи не идет, но поскольку конкурсы проводить никто особо не умеет и не знает как, в Союзе решили прописать механизм и тонкости процесса.
Фото: Андрей Бессонов / «Фонтанка.ру»Поделиться
Вопрос в том, захотят ли застройщики массового жилья в принципе проводить эти конкурсы и повысит ли это качество архитектуры, открыт. Инициатива Союза архитекторов стала поводом для обсуждения на круглом столе «Фонтанки» с застройщиками и экспертами, какой должна быть новая архитектура и как сделать современную застройку эстетически приятной.
Конкурсы как факт
Положением, которое разрабатывает Союз архитекторов, сможет воспользоваться любой застройщик или КГА по своему желанию, рассказал Владимир Григорьев, глава Союза архитекторов Санкт-Петербурга. По его словам, говорить об обязательных конкурсах сейчас преждевременно. В некоторых странах без них и вправду не получится, но только при расходовании бюджетных средств. Так заведено, например, в Германии, когда речь идет о зданиях и сооружениях общественного назначения или о знаковых в градостроительном отношении объектах. Ведь даже там общественные интересы превалируют над частными.
— И для бюджетного строительства в Петербурге конкурсы, безусловно, были бы полезны. Но при лимитированном бюджете его даже незначительное увеличение вряд ли может быть воспринято позитивно. Тендеры же по 44-ФЗ вообще отодвигают архитектуру на задний план, — пояснил Григорьев. — В целом, конкурсы — общепринятая и полезная практика, но судьба их в Петербурге сложилась не лучшим образом. Мы решили попробовать улучшить положение.
Инициативная группа под руководством Святослава Гайковича разрабатывает положение о конкурсах, а Союз архитекторов готов оказать техническую поддержку в их проведении.
— Сегодня инвестор, даже желающий сам провести конкурс, сталкивается с проблемой — это не та услуга, которая есть на рынке, — продолжил Владимир Григорьев. — Возникает много узкопрофильных вопросов: кого приглашать в жюри, как составить программу, каковы сроки, открытый конкурс или закрытый? Мы разрабатываем не политический, а технический документ об организации конкурсов с единственной целью: помочь инвесторам и органам власти. У нас нет намерения выносить его на утверждение правительством города.
Основная проблема петербургских архитектурных конкурсов, которая практически стала уже городской традицией, в том, что проект победителя почему-то не реализовывается. Достаточно вспомнить конкурс на здание Министерства торговли и промышленности 1912 года, когда выиграл Леонтий Бенуа, но на реализацию проекта пригласили Мариана Перетятковича. Прошло много лет, и это, к сожалению, стало закономерностью.
Вторую сцену Мариинского театра вместо взявшего главный приз в конкурсе проекта Доменика Перро в итоге построили по задумке канадского бюро Diamond and Schmitt. Та же история со зданием театра Бориса Эйфмана и первым в международном конкурсе проектом Бена Ван Беркеля. Конкурс на комплекс Верховного суда тоже не увенчался постройкой проекта-победителя.
Между тем, как считает первый заместитель председателя Комитета по градостроительству и архитектуре — главный архитектор Санкт-Петербурга Павел Соколов, архитектурные конкурсы — лучший путь достижения качества при создании городской среды.
— Конкурс обеспечивает лучшее решение конкретной задачи, выбранное среди нескольких предложений профессиональным жюри, — говорит он. — Поэтому конкурс «гарантирует высокую оценку и оптимальную концепцию заказчику и потребителю». Эта цитата из резолюции всемирного Союза архитекторов подтверждает то, что архитектурным конкурсам как инструменту выявления лучших проектных предложений нет альтернативы. КГА всегда считал необходимым проведение конкурсов на важные для города участки и объекты. Конкурс — это всегда поиск оригинальной идеи, яркого образа. Для девелопера это возможность получения нескольких предложений за меньшую стоимость, так как расходы на конкурс чаще всего меньше стоимости прямого контракта. И не надо забывать про PR-эффект.
Надежда Калашникова, директор по развитию Компании Л1, считает проведение конкурсов абсолютно правильным решением, так как это позволит городу развиваться гармонично.
— Сейчас заметен очевидный перекос в развитии разных районов, — говорит Калашникова. — Город превращается в «каменный цветок» — по краям у нас высотки «заКАДья» с недостаточным количеством зелени и инфраструктуры, а в центре относительно малоэтажная застройка с промышленными пустотами «серого пояса». Это не очень красиво, не очень гармонично и не очень удобно для жителей. Конечно, мы как застройщики и как жители хотели бы, чтобы это регулировалось — и лучше именно архитекторами, профессионалами урбанистики. Но при этом хотелось бы, чтобы процесс конкурсов не обрастал волокитой, дополнительным документооборотом — ведь разрешения на строительство сегодня выдают и так не очень быстро.
— Необходимо понимать, что большинство жилых комплексов строится в городе силами частных инвесторов — и для них идея архитектурных конкурсов не нова, — продолжил генеральный директор СРО А «Объединение строителей СПб» Алексей Белоусов. — Как правило, не публично, но застройщики проводят подобные конкурсы достаточно регулярно, выбирая наиболее привлекательные с точки зрения потенциальных покупателей проекты и стремясь сделать облик домов оригинальным и запоминающимся. Думаю, что пока инвесторы не готовы выносить принятые внутри компаний решения в публичную плоскость. В то же время не вызывает сомнений тот факт, что значимые городские объекты, возводимые на бюджетные средства, должны проходить через «сито» конкурсных процедур.
Иван Архипов, директор по развитию ГК «Балтийская коммерция», считает идею конкурсов в обязательном виде «мертворожденной», подтверждая, что внутренняя конкуренция между проектами всё-таки есть.
— Каждый вменяемый застройщик, который занимается чем-то в историческом центре, никогда не идет к кому-то одному с просьбой нарисовать проект. Он всегда сам проводит внутренний конкурс, выбирая наилучшее решение, — пояснил Иван Архипов. — Вообще, в каждом случае, когда мы выбирали архитектора сами по некоему конкурсу, мы выбирали лучшего для себя, под конкретный проект. Так, например, над созданием внешнего облика нового клубного дома «Квадрия» на Малой Зелениной работало три известных архитектурных бюро.
Море архитекторов
Нужно давать свободу специалисту, давать шанс предложить интересное, нетрадиционное решение. Как считает Владимир Григорьев, настоящая архитектура всегда представляла собой что-то острое и неожиданное, и поэтому она успешна. Именно такие примеры вошли в книги и учебники.
— Если говорить о массовом строительстве, получается заколдованный круг: заказчики архитекторам говорят, что и как должно быть — и это всегда вчерашний день, — пояснил он. — А новое и смелое — это, конечно, риск, на него никто не хочет идти. Если у бизнеса всё хорошо, зачем рисковать: вдруг новое будет хуже продаваться и прибыль станет меньше? Есть, конечно, истории посложнее. Как-то, в бытность главой КГА, я «настоятельно рекомендовал» застройщику сделать небольшой сквер, уменьшив общую площадь квартир. В итоге получилось меньше площадей, но продавались они дороже соседей. То есть, построив меньше, компания получила более успешный проект. Но это очень тонкая материя — кто не рискует, сами знаете…
— Существуют разные типы конкурсов, — пояснил Павел Соколов. — Наиболее ответственные объекты требуют участия квалифицированных архитекторов с опытом, и такие специалисты в Санкт-Петербурге есть. В закрытых (по приглашениям) архитектурных конкурсах, как на проект нового здания Мариинского театра, на эскизный проект футбольного стадиона на Крестовском острове (2006), на лучшую архитектурную концепцию общественно-делового комплекса «Невская ратуша», участвовали самые известные архитекторы — руководители архитектурных бюро. Мастера генерируют идеи, у них учатся младшие товарищи. Те, в свою очередь, принимают участие в архитектурных конкурсах, но на первых порах в открытых (без ограничения количества участников). Иногда проводятся специализированные конкурсы для молодых. На наших глазах из таких, как, например, на концепцию застройки новых жилых районов «Петербургский стиль XXI века», выросли уже известные архитекторы, работающие в своих бюро. Очевидно, что конкурсы дают возможность молодым приобрести опыт, положить начало профессиональному портфолио. В одном из последних, «Ресурс периферии», первые три призовые места заняли выпускники Академического института им. Репина.
— Есть много молодых интересных архитекторов, которые хотят экспериментировать, горят идеей, но уезжают за рубеж, потому что не находят здесь применения своим смелым идеям, — отметила Надежда Калашникова. — Застройщики в плане архитектуры тоже ограничены. Они, может быть, и хотели бы, но у них есть ГОСТы, СНиПы и множество правил — та же инсоляция. При всем желании не всегда получается строить то, что и красиво, и экономически целесообразно, ведь главный фактор, который сдерживает застройщиков, — всегда экономика. У нас очень много обязательств — и социалка, и озеленение, и какие-то транспортные вопросы в случае КОТ. Так что посчитаешь — прослезишься. Мы вынуждены лавировать в этом в узком коридоре — и получается не всегда красиво. При этом мы заботимся, чтобы жилая среда была удобной — дворы без машин, достаточно рекреационных зон, безопасность территории, — тут мы сильно продвинулись. Но соединить всё это еще и с эстетикой — это, наверное, следующий этап.
— Рынок архитектурных бюро в Петербурге не является жестко монополизированным, — добавил Алексей Белоусов. — Небольшие архитектурные компании сегодня вполне могут составить успешную конкуренцию лидерам за счет мобильности, адекватных цен и готовности экспериментировать, что в наше динамичное время является серьезным преимуществом и одним из главных критериев, на который ориентируются застройщики при выборе. Таким образом, даже небольшие игроки вполне могут обеспечить себя работой.
Архитектурных студий много, и все «хотят кушать», но застройщики работают либо с теми, кто востребован, либо с теми, с кем комфортно, считает Иван Архипов. Тем более что по вопросу «красиво-некрасиво» консенсуса не будет никогда. Достаточно вспомнить, как в свое время шокировал горожан дом Зингера, — а теперь это символ Петербурга.
— Из сформированных архбюро нет никаких проблем выбрать достойного специалиста, — говорит Архипов. — Если у проекта привязка к историческому центру с некой архитектурой — есть один пул проектировщиков, которые, по нашему мнению, хорошо с этим справляются. Если это чистое поле либо промзона, которую снесут, а вокруг нет никаких особых ценностей, — тогда это другая группа, они лучше работают именно с таким. Каждый раз всё достаточно индивидуально. Лично мое мнение: новый объект не должен смотреться, как золотой зуб в челюсти. Он должен со временем влиться, встроиться в архитектуру места без ощущения чужеродности. Строить «что хочу» можно на дачном участке, в городе же есть требования и органы, за которыми всё равно финальное решение. Нас спрашивали, зачем мы на Градсовет представили три варианта проекта «Форсайт» на углу улиц Моисеенко и Новгородской. Но ведь если у вас болит зуб, вы идете к профессионалу. Вот и Градсовет — это профессионалы, и мы хотели, чтобы нам показали, в каком направлении двигаться.
Старое в новом или наоборот?
Как отметил Павел Соколов, архитектура — единственное из всех искусств, которое принадлежит как духовной, так и материальной культуре.
— Изменения духовных ценностей общества, технический прогресс отражаются в характере городской среды, — уточнил он. — Архитектура не может остановиться и застыть, она развивается, следуя требованиям общества. Но на каждом этапе остаются основополагающие фундаментальные требования к ней: польза, прочность, красота. И не имеет значения, новая ли это архитектура или творческая переработка наследия.
— Когда новостройки пытаются воспроизвести элементы исторического Петербурга, притом что морфологически всё уже давно строится на других принципах, а в ход идут только отдельные элементы, — это из разряда китча. Из разряда современного искусства, где практически всё дозволено, — полагает Владимир Григорьев. — С настоящей архитектурой сложнее, поскольку она априори долговечна. Когда люди не могут профессионально мыслить и действовать, а заказчику хочется «продать товар», рисуются карнизики. О чудо: тут сходятся менталитеты не очень умелого архитектора, не очень образованного заказчика и не очень взыскательного потребителя. Поэтому фасады современных кое-как поставленных огромных домов нередко обрастают дурно нарисованными классицистическими элементами. Особенно дико это смотрится в окружении советской архитектуры. Я не против стилизации под старину, но против воинствующего непрофессионализма.
— По мне, лучше старой застройки начала прошлого и позапрошлого веков ничего не придумали. Поэтому в наших проектах около центра «Империал» и «Граф Орлов» мы пытались максимально адаптировать внешний вид под окружающую сталинскую архитектуру, — добавила Надежда Калашникова. — Вопрос в экономике проекта: насколько это можно будет продать сегодня, чтобы не вылететь в трубу. Все прекрасно понимают, сколько стоит земля в центре, и строительство там — это сегмент luxury, элитные материалы. С другой стороны, понимающие инвесторы в подобных местах скупают практически всё, ведь такого предложения больше не будет.
Нужно двигаться в двух направлениях относительно архитектурного прошлого и будущего, считает Петр Буслов, директор по продукту компании Seven Suns Development.
— Город не должен застывать в старом облике, — поясняет Буслов. — Необходимы новые приемы, новая архитектура. Например, Швеция очень дорожит своей историей и вековыми домами, однако они не боятся возводить современные здания в центре, которые органично смотрятся. В Петербурге тоже есть такие примеры — новые жилые комплексы на Петроградской стороне. Во всём необходим баланс и чувство вкуса, любовь к своему делу и к городу. И тогда внешним обликом будут восторгаться не только местные жители, но и миллионы туристов.
Может ли масс-маркет быть красивым
Массовое жилье не может быть оригинальным из-за изначально установленных экономических рамок таких проектов. Оно должно быть комфортным и соответствовать городской стратегии устойчивого развития, считает Павел Соколов. Разработка качественных архитектурных решений, грамотная градостроительная структура, интегрированная в окружающую среду, — вот условия формирования качественной жилой застройки.
— Для придания индивидуальности, оригинальности должны создаваться общественные здания — своего рода «знаковые» объекты конкретного района, индивидуальный дизайн общественных пространств, малых архитектурных форм, — отметил главный архитектор.
— Боюсь, что в текущей ситуации на рынке архитектуры квартальной застройки и крупных ЖК нет предмета полноценного конкурса, — добавил Владимир Григорьев. — Условия, которые якобы диктует рынок, транслируются заказчиком. И возникает вопрос: как понимать этот рынок? Есть маркетинговые службы, которые анализируют продажи и делают вывод: у кого-то что-то продается лучше, а что-то хуже. Зачем, спрашивается, нам строить то, что у других не покупают? Но если ориентироваться на количество продаж авторынка в условном 1985 году, то вывод простой: «Мерседесы» никому не нужны, а «Жигули» и «Запорожцы» покупают миллионами.
— То, что сейчас пытаются делать все застройщики, — это как раз сделать новостройки оригинальными, — продолжила Надежда Калашникова. — У нас в каждом ЖК есть своя изюминка. В «Лондон парке» это большая эксплуатируемая крыша ТРК — на ней находится внутренний двор, внутри которого разбит вишневый сад, есть тренажеры. А комьюнити жителей собирается делать там летний кинотеатр. В ЖК «Поэт» на крыше паркинга будет пространство с теннисными кортами летом и катком зимой. Сейчас почти ни в одном новом дворе нет машин — это освобождает место, это экологично, безопасно. Это новая жилая среда, не похожая на то, что делали в советское время, — типовое и стандартизированное.
— Архитектура в новостройках меня лично сильно угнетает, — говорит Иван Архипов. — Но отношение к виду из окна— крайне субъективная вещь, ведь внутри таких новых домов всё хорошо, там прекрасные планировки квартир. Но мне кажется, одно дело с детства каждый день ходить в школу по Загородному проспекту, а другое — вот в таком 25-этажном окружении. Причем по нормативу там всё есть — зелень, парковки, но это не среда для жизни. Петербуржец становится таковым на подсознательном уровне — любуясь городом, изучая эстетическую среду вокруг себя.
Как считает Архипов, в домах масс-маркета главное всё-таки не архитектура, а функциональность, удобство и комфорт. Эксперт привел пример советской застройки Юго-Запада в районе проспекта Ветеранов — хоть там и нет ничего выдающегося в архитектуре, всё же много зелени, нет нагромождений и гипервысотности.
— Почему в полях новых районах нет архитектуры? Потому что там функциональность на первом месте. Это не творчество, а ремесло — вписать в параметры земельного участка всё необходимое и нужное количество разных квартир. Девелоперу, чтобы быть в плюсе, надо строить максимального много, а при малом количестве земли можно только расти вверх, — подытожил Архипов.
— Современная архитектура достаточно разнообразна уже сейчас благодаря высокой конкуренции на рынке жилья. Это требует от застройщиков новых и порой довольно смелых решений, — добавил Петр Буслов. — Для массового строительства сегодня существует огромное количество вариантов, как сделать внешний вид оригинальным: навесные фасады, современные штукатурки, возможность нанесения граффити и т. д. Дома приобретают неповторимый, но легко узнаваемый облик. Выделяться архитектурой можно и нужно. И мы стараемся, чтобы дома компании Seven Suns были тому примером.
Взять всё в свои руки
Сегодня власти уделяют архитектуре в городе большое внимание. Как отметил Иван Архипов, теперь КГИОП и КГА следят за многим, вплоть до выбора цвета фасада. А уж если речь идет о каком-то видимом и значимом здании, главный архитектор его всегда выносит на Градсовет, потому что личная ответственность за градостроительные ошибки никому не нужна. При этом, по словам Архипова, во всех таких ошибках нормы и закон не нарушены — они-то как раз и позволили «построить, например, пресловутый «Монблан». И опять же: это только для кого-то он некрасивый, а кому-то субъективно это здание нравится.
Надежда Калашникова считает, что в городе должен заправлять некий единый координационный центр в лице профессионалов от архитектуры — чтобы они задавали векторы для застройщиков. Она выступает за разработку техзаданий регулятором, в рамках которых можно было бы предлагать проекты.
— Хотелось бы, чтобы город взял на себя эту функцию, и тогда, возможно, в архитектуре не будет ситуации, когда «кто в лес, кто по дрова», — подытожила она. — Хотелось бы, чтобы и застройщики, и обычные горожане понимали, куда будет развиваться Петербург. Это касается и других важных градостроительных вещей — Генплана, закона о реновации и так далее. Сегодня в другой ситуации — с Комплексным развитием территорий — у нас перспектива недовольства и протестов жителей из-за того, что им просто не хватает информации.
— Настоящий архитектор всегда стремится к качеству. Элемент соревновательности дополнительно провоцирует делать архитектуру лучше, иногда на пределе возможностей, — подытожил Владимир Григорьев. — Конкурсы работают как побуждение архитектора не только выполнить задание заказчика, но и победить себе подобных, причем публично! Есть некоторые мастера с большим опытом, четко отмеряющие силы, которые они собираются потратить на проект. Они единственные в этом проекте, значит, и заказчик примет то, что предложат. Конкурсная же система в принципе поощряет делать не по минимуму, а больше и лучше. От этого хорошо всем — и городу, и жителям, и архитектуре.
Анна Романова, «Фонтанка.ру»